Жан Брюс — псевдоним французского писателя Жана Александра Броше (Jean Alexandre Brochet). Он родился в Париже в 1921 году, был участником французского Сопротивления, служил инспектором полиции. Автор сериала шпионских детективов (первый из них «Romance de la mort» написан в 1950 году), продолженного после его смерти (1963 г.) его женой Жозеттой Брюс (Josette Bruce). Его перу принадлежат несколько уголовных детективов и биографическая книга об Антуане Де Сент-Экзюпери (Saint-Exupery, pilot legendaire, 1953).

 * * * 

В небольшом местечке вот уже более сорока лет живут пять семейств. Тринадцать человек ведут тихую, спокойную, размеренную жизнь. Но в один жаркий августовский день привычный уклад их жизни нарушается целой серией загадочных убийств.

Как я уже говорила, одно из окон моей спальни, находящейся на втором этаже, выходило в сторону дома Ланкастеров. Я могла видеть часть второго этажа, крышу и боковую дверь, которая вела на лужайку, заросшую цветами. Эта лужайка разделяла, наши дома. Она принадлежала наполовину нам, наполовину Ланкастерам, и на ней росли ряды тополей.

Был четверг, четыре часа пополудни. Я сидела у окна и вышивала. Мама собиралась уйти, а Эбен, единственный садовник на все пять домов, возился на лужайке с цветами. Работала небольшая косилка. Когда шум от нее затих, я выглянула из окна и увидела Эбена,, стоящего возле косилки. Он вытирал лицо носовым платком.

И тут внезапно раздался пронзительный вопль.

Эбен тоже услышал его, потому что он вздрогнул и выронил платок. Вопль доносился со стороны дома Ланкастеров. Эбен застыл на месте. Не знаю, долго ли он так стоял, но вопль повторился снова, на этот раз ближе к нам. А потом я увидела Эмили Ланкастер — старшую из двух дочерей старой леди. Она выскочила из боковой двери своего дома и с криком кинулась через, лужайку к Эбену. Не добежав пару шагов до него, она свалилась на землю в полуобморочном состоянии. Эбен был настолько растерян, что не сразу бросился к ней на помощь. Когда я вышла к ним, он уже стоял возле нее, пытаясь помочь ей подняться на ноги,

— Оставьте ее, Эбен,— нетерпеливо произнесла я.— Лучше пойдите посмотрите, что случилось.

— Я думаю, это касается старой леди,— сказал он и не спеша направился к дому.

Но прежде чем он подошел к дверям, послышался какой-то дикий вой. Женский визг, истерический крик— все это доносилось из открытых окон. И громче всех зву* чал пронзительный голос Маргарет Ланкастер.

Я тогда подумала, что старая леди умерла, но казалось странным, что из-за ее смерти поднялось такое волнение, ведь этого события ждали очень давно и были готовы к нему. Однако я тут же повернулась к Эмили, бледной как полотно.

Эбен исчез за дверью, и не было никого вокруг, кто мог бы помочь мне справиться, с Эмили. Вначале из дома не раздавалось ни звука, а минуты через две-три я услышала, как кто-то выскочил из. передней двери, ведущей на улицу, Это был Эбен. Секунду он испуганно озирался по сторонам и затем, видимо, забыв о нас, кинулся к воротам.

Я поняла, что случилось что-то странное, и попыталась привести Эмили в чувство.

— Эмили! — воскликнула я.— Послушайте, Эмили, вы можете подняться?

Но она не двигалась, и я беспомощно оглядывалась, ища кого-нибудь. А потом я увидела Джима Веллингтона. Было похоже, что он появился из боковой двери •дома Ланкастеров, хотя я не слышала хлопанья двери.

Вначале я подумала, что он не видит нас. Он торопливо, двигался к тропинке, которая проходила за домами. Эту тропинку Брайан Дальтон называл нашей телеграфной линией, потому что слуги разносили по ней сплетни от дома к дому. Потом я поняла, что Джим должен видеть нас: я .была в светлом платье, Эмили тоже, и мы походили на две тумбы.

— Джим! — позвала я его.— Джим Веллингтон! Иди сюда!

Он повернулся и направился к нам. Я знала его всю жизнь, точно так же как знала и скрип всех дверей, и я любила его. Но никогда еще я не видела его таким: лицо его было серым, и он казался ошеломленным.

Помоги мне, Джим. Она в обмороке.

— Кто это? Эмили?

— Да.

Он колебался.

— Ты уверена, что с ней ничего не случилось?

— Не знаю. Она не выглядит очень больной. Но что произошло, Джим?

Тут Эмили вздрогнула и застонала, он наклонился над ней и молча приподнял ее голову.

— Она приходит в себя,— сказал он.— Я пойду в дом и скажу им, что она здесь.— Он повернулся, чтобы уйти, но остановился.— Послушай, Лу,— грубовато произнес он,— тебе лучше не говорить, что ты видела меня. Там кое-что случилось, будут неприятности, и я не хочу быть впутанным в это.

— Какие неприятности? — удивилась я.

Но Джим ушел, не ответив на мой вопрос, как будто не услышав его. Он быстро шел по тропинке, ведущей к задней стороне его дома.

Помощи опять неоткуда было ждать.

Видимо, все слуги оставались в доме Ланкастеров. Прошло минут пять или немного больше после того, как Эбен выбежал на улицу. Теперь он торопливо шел со стороны Либерти-авеню, и его сопровождал наш местный полицейский офицер. Они исчезли в доме Ланкастеров., Эмили снова застонала. Я наклонилась над ней.

— Вы можете встать, Эмили? — спросила я.

Она покачала головой, потом на лице ее появилось выражение ужаса.

— В чем дело? — спросила я.— Скажите мне, пожалуйста, Эмили, тогда я хоть буду знать, что надо делать.

С ней началась истерика, и она принялась пронзительно кричать...